Всемирный день борьбы с раком ежегодно проходит 4 февраля. Рак остается третьей по распространенности причиной смерти в мире. Ежегодно от него умирают около десяти миллионов человек. Не лучше ситуация со смертностью от этого недуга в Украине. В 2020-м она усугубилась еще и тем, что все внимание было направлено пандемии COVID-19. Как результат – существенно уменьшилось количество обращений в учреждения здравоохранения пациентов с онкозаболеваниями. Есть и ряд других проблем, о которых мы говорили с врачом-онкологом Болградской ЦРБ Анатолием Вельчевым.
– Анатолий Георгиевич, как много жителей района ежегодно поражает коварный рак, какова смертность от этого недуга?
– По статистике, у нас в год в среднем берется на учет 170-175 человек. Это люди, у которых впервые было выявлено онкозаболевание. Умирают же в среднем от рака 70-80 человек в год. В частности, в 2021-м зафиксировано 87 смертей. С начала этого году у нас уже взяты на учет 35 человек, в их числе 11 больных, которые «перекочевали» из прошлых лет.
Цифры, как видите, не радужные. Но хуже всего, что наше государство вопрос борьбы с онкологией не настроено решать, мотивируя это отсутствием денег и возможностей. Почему я смею так утверждать? Да потому что мне, являющемуся уже 22 года врачом-онкологом, есть с чем сравнивать. Когда в 1999 году я только занял эту должность, доля состоящих на учете запущенных онкобольных, то есть с визуальной третьей и четвертой стадией, достигала 70 %. Но благодаря комплексной целенаправленной работе с другими специалистами – гинекологами, хирургами, стоматологами, мы сумели этот показатель довести до 40-42%, в пределах среднеобластных норм. А вот по итогам прошлого года количество больных в запущенной форме вновь возросло и составило 54%. Этот показатель уже свидетельствует о прогрессирующем росте как общего количества онкобольных, так и больных с запущенной формой. Главная причина сложившейся ситуации в том, что у основной массы населения нет материальных средств для полноценного обследования, не говоря уже о лечении. И эти показатели, могу заверить, будут ухудшаться до тех пор, пока государство не примет радикальные меры.
– Какие именно?
– В первую очередь, обеспечит достойный уровень жизни и работы наших людей. Такой, чтобы они спокойно могли рассчитывать на прохождение ежегодной диагностики и, если понадобится, специального лечения, которые обходятся очень недешево. При том, что в Конституции Украины закреплено – лечение онкобольных должно быть бесплатным. Во-вторых, следует изменить ряд приказов. Объясню. В свое время в нашем районе мы добились введения в перечень обязательного медосмотра посещение гинеколога, мужского смотрового кабинета. Но согласно новым приказам все эти пункты практически убраны из обязательного медосмотра. Что и привело нас к тем неутешительным цифрам, которые я озвучил. Так, в частности, педагогам разрешили проходить сокращенный вариант медосмотра, и они вправе уже не посещать гинекологический кабинет. А сколько работников вообще их не проходят! Взять тех же сотрудников банков, где, кстати, работает немало женщин. Они даже ФГ не сдают. Я уж не говорю о тех, кто работает без оформления. Плюс пандемия COVID-19, которая способствует увеличению летальных случаев среди онкобольных.
– Кто чаще болеет этим недугом в районе – мужчины, женщины, дети?
– К счастью, среди детей онкологию выявляем не часто – один-два ребенка в год, бывает даже год без выявленных. Как правило, это болезни крови. Если же говорить о взрослых, то, естественно, женщин больше. Но, опять же, не настолько, чтобы имели какие-то свои особенности. Если, например, раньше онкозаболевание полости рта чаще выявляли у мужчин, то сейчас эти показатели почти сравнялись.
– А какие виды рака наиболее часто выявляются?
– Уже достаточно давно, лет пятнадцать, лидирующие позиции удерживает рак молочной железы у женщин и рак кишечника у мужчин. Ежегодно с такими заболеваниями берем на учет от 18 до 35 человек. Но, опять же, если раньше на 25 таких больных приходилось 4-5 запущенных случая, то в 2021-ом на 23 пациента приходится уже 8 запущенных случаев и 3 отказа от лечения.
Кстати, на протяжении восьми лет благодаря медосмотрам нам удалось уменьшить количество выявленных заболеваний раком молочной железы и раком шейки матки в запущенной стадии.
– Анатолий Георгиевич, как Вы считаете, что больше всего способствует заболеваемости раком – экология, генетическая предрасположенность, неправильный образ жизни или все вместе?
– На сегодня существует порядка сорока теорий о возникновении и развитии рака, и все они, в принципе, имеют право на существование, поскольку каждая в какой-то степени отвечают на эти главные вопросы. Но в том-то и дело, что лишь в какой-то степени.
– Ну, а наша вода, которую мы потребляем, неужели она безобидна?
– У меня встречный вопрос – случаен ли приказ о закрытии гигиенических отделений бывшей СЭС, которые занимались этим вопросом? Когда я был еще начмедом бригады, мы выходили в поля и обследовали практически все водоисточники района – воду в озере Ялпуг, колодцы, родники. По химпоказателям самая чистая вода тогда была в озере. Сейчас не берусь это утверждать. А все другие источники по качеству были куда хуже. Повторюсь, в какой-то степени и качество вода может способствовать возникновению заболевания. Пока мы не научимся выявлять рак на ранних стадиях, чтобы можно было его лечить, пока мы не поймем, почему вчера абсолютно спокойная здоровая клетка сегодня стала фагом и начала пожирать соседние, почему так происходит, мы не искореним эту проблему.
– Вы упоминали об отказах онкобольных от лечения. Количество таких случаев тоже растет?
– Увы, да, есть тенденция к их росту. В 2021-ом их было 12, в этом уже 3 и думаю, к концу 2022-го мы вновь придём к 14-15 отказам, а может и больше.
– Это больные с последней стадией?
– Разных стадий, и с первой-второй, когда шансы на выздоровление есть, по крайней мере, у половины отказавшихся, но ввиду отсутствия денег люди просто не могут себе это позволить.
– Те люди, у которых есть финансовая возможность, предпочитают лечиться за пределами Украины. Там лучше обстоят дела с диагностикой и лечением?
– Судить об уровне диагностики и лечения не могу и не буду. Но то, что в некоторых странах дешевле обходится лечение – да, особенно при наличии страхового полиса, который покрывает на 80-90% траты на медобслуживание. Я лично знаю несколько наших жителей, которые, будучи на заработках, заболели и там же успешно пролечились, потому что у них был страховой полис. В Украине, увы, такого нет. Если не считать, что за последние два года в онкодиспансере стали выдавать достаточно большое количество химпрепаратов бесплатно. Это где-то 50-70 % от требуемого количества. На данный момент этот процесс приостановлен, так как бюджет прошлого года уже закрыт, а новый еще не запущен. Но если будет хотя бы, как в прошлом году, будет неплохо. В целом же основная масса необходимой финансовой нагрузки ложится на самого пациента.
– Во сколько приблизительно сегодня обходится онкобольным их лечение?
– Официальных цифр нет, но, к примеру, один курс химиотерапии герцептином стоит 48 тысяч гривен. А больному требуется порядка 6-8 таких курсов. Это из самых дорогих на сегодня препаратов, и он назначается не всем. А самая низкая цена одного курса «химии» составляет шесть тысяч гривен, с тратами на растворы и другими расходами выходит 10 тысяч гривен. Бесплатной диагностики тоже нет. КТ одного органа стоит более тысячи гривен, а если с контрастом, более двух тысяч гривен.
– В прошлом году я лично столкнулась с еще одной проблемой. Для того, чтобы получить наркосодержащее обезболивающее для моей умирающей от рака матери, я должна была с выписанным рецептом отправиться в Измаил…
– …сейчас еще сложнее. Да, мы продолжаем выписывать рецепты на такие препараты, но теперь ближайший город, где их можно приобрести, это Одесса. Увы, этой проблеме не один год, но она до сих пор не решается. Заключается она в том, что обеспечением на месте наркосодержащими обезболивающими препаратами амбулаторных больных должна заниматься семейная медицина. То есть при районном Центре первичной медико-санитарной помощи должно быть специально оборудованное помещение с сигнализацией, которого нет по сей день. А больница может выдавать эти препараты только тем пациентам, которые находятся на стационарном лечении. То есть Болградская ЦРБ не имеет законного права использовать таковые для амбулаторных больных. Содержать таких больных в стационаре у нас нет возможностей, так как нет хосписных коек. Основная масса больных раком – это амбулаторные больные, которые вот уже более четырех лет вынуждены сами искать транспорт, нести немалые финансовые траты, чтобы получить сильное болеутоляющее. И если бы только транспортные расходы. К примеру, одна ампула морфина стоит порядка 130-140 грн. Если даже ставить лишь по два укола в день, это уже получается 14 ампул в неделю. Деньги тоже немалые!
– На ваш взгляд, местные власти как-то могут повлиять на ситуацию с получением обезболивающих или решение должны принимать на более высоком уровне?
– Это вполне решаемый вопрос на месте. Я считаю, что наши власти просто не хотят этим заниматься, а люди терпят.
– Напоследок, скажите, как мы все же можем противостоять коварному раку, что надо сделать, чтобы минимизировать риск заболеть?
– Здоровый образ жизни – это само собой разумеющееся. Но повторю слова, которые мне не принадлежат, но в которых заложена большая истина: «Обследоваться надо не для того, чтобы найти болезнь, а для того, чтобы убедиться, что ты здоров». Так, сегодня, по требованиям ВОЗ, раз в два года следует проходить колоноскопию (обследование кишечника), про гинекологический кабинет вообще молчу, каждая женщина не реже одного раза в год должна находить время для этого. Раз в год следует проходить ФГ и обращаться к стоматологу. Только так, осознанно, можно минимизировать риски и не запустить болезнь, если она уже есть. Помните, рак – это не приговор. С ним можно бороться, если вовремя обратиться за лечением.
– Спасибо.
Беседовала АЛЛА КАРИЗА
Інтернет-видання Бессарабії
